021 сентября отмечался Всемирный день борьбы с болезнью Альцгеймера.
«Болезнь века», которая лишает человека разума, не делая разницы между богатыми и бедными, можно победить.
О том, как не дать Альцгеймеру завладеть разумом и телом, рассказал главный гериатр Ярославской области Павел Тихонов. Выбор собеседника не случаен. Если говорить именно о происхождении, течении и способах лечения болезни, то куда больше мог бы рассказать невролог или психиатр. Но сама по себе проблема не только и не столько медицинская, сколько социальная, и страдают от нее чаще всего именно пожилые люди. А это значит, что специалист по гериатрии здесь наиболее компетентен.
– Павел Владимирович, Алоиз Альцгеймер описал болезнь, которую теперь называют его именем, в 1907 году. Тогда казалось, что это некий уникальный синдром… Но сегодня он становится проблемой для массы людей и едва ли не главным заболеванием человечества. Что с нами произошло за сто с небольшим лет – срок микроскопический для эволюционных процессов?
– Про сто лет я бы не стал так уверенно говорить: еще врачи и философы Древней Греции и Рима связывали старость с ослаблением рассудка. Заслуга Альцгеймера в том, что он определил болезнь как отдельное состояние, не связанное напрямую с возрастом, выделил ее фазы и предположил возможные причины. Когда он начал наблюдение за своей пациенткой Августой Детер, ей было 50 лет – много по меркам начала прошлого века. Но даже для 1900-х годов это была еще не глубокая старость. Довольно долго после этого диагноз «болезнь Альцгеймера» ставили лишь относительно молодым пациентам, у которых первые симптомы деменции появлялись в возрасте от 45 до 65 лет. И только в 1977 году медики пришли к выводу, что болезнь Альцгеймера может возникать в любом возрасте. Далеко не всегда падение способностей человека к адаптации в меняющемся мире связано именно с ней. Но если в старости начинаются определенные проявления, необходимо как можно быстрее обращаться за медицинской помощью – на ранних стадиях мы уже можем затормозить развитие болезни и продлить период активной жизни человека.
– Вряд ли человек сам отследит за собой падение таких качеств, как память или способность к обучению, особенно если их угасание происходит не слишком быстро. А уж для того чтобы самостоятельно пойти с жалобами, девяносто пяти процентам наших людей нужно буквально перешагнуть через себя.
– Именно поэтому болезнь Альцгеймера – комплексная проблема, причем в значительной степени – социальная. И когда мы говорим о ней в широком смысле как об одном из факторов снижения качества жизни пожилых людей, мы не должны забывать о том, что они интегрированы в общество. Как раз общество (а в случае отдельного человека – его ближнее окружение) и должно реагировать на изменение в поведении пожилых людей. Причем реагировать быстро, пока развитие этих изменений еще можно затормозить.
– Тут опять-таки возможны варианты. Мы же не в США живем, где поход к психотерапевту – заурядное явление для любого нормального человека. У нас любой пенсионер, которому дети настойчиво советуют посетить доктора, как минимум насторожится. А уж если это будет специалист по психиатрии, то негативную реакцию предсказать и вовсе нетрудно.
– Именно поэтому в России и создается гериатрическая служба, в которой работа с пожилыми пациентами будет вестись на совершенно иных принципах, нежели в остальной медицине. Наша задача – формировать новый облик старости – продуктивной, деятельной, наполненной жизненной энергией и смыслом.
– Звучит хорошо, но как это работает? Вспоминается Рональд Рейган, который, только узнав о том, что ему поставлен этот диагноз, попрощался со всеми американцами и удалился в фактическое изгнание. Он настолько не верил в силу медицины?
– Скорее, не верил в собственные силы. Но к этому мы еще вернемся, а пока я хотел бы сказать несколько слов в поддержку тех моих коллег, которые разрабатывают лекарственные средства для борьбы с болезнью Альцгеймера.
Пока в нашем распоряжении нет фармакологических средств, которые бы побеждали эту болезнь раз и навсегда. Если учесть, что мы здесь столкнулись с крайне сложными процессами нейродегенерации даже не самих нервных клеток, а тех структур, которые передают сигнал между ними, можно предположить, что методики радикального излечения появятся не слишком скоро. Но это не повод, чтобы отказаться от борьбы с болезнью и ее последствиями. Просто сегодня это борьба не столько за восстановление разрушенных и деградировавших нервных путей, сколько за появление новых. Статистически доказанный факт, что у людей, всю жизнь занимающихся интеллектуальным поиском и не прекративших это занятие в зрелом возрасте, в несколько раз меньше риск заболевания.
– Когда-нибудь мы, наверное, придем к тому, что любой труд будет в той или иной степени интеллектуальным. Но пока есть и другие виды деятельности. К примеру, человек всю жизнь занимался физическим трудом, а затем ушел на пенсию. Найдет ли он мотивацию, чтобы перейти на интеллектуальный?
– А здесь нет принципиального акцента именно на интеллектуальном аспекте. В основных рекомендациях по физической активности, которые мы выдаем пожилым людям, есть пункт, где предписывается как минимум 150 минут умеренной и 75 минут высокой физической активности в день. Движение так же задействует кору головного мозга, как и интеллектуальная деятельность. Для того чтобы не уходить в нейродегенерацию, мозг должен быть активен. А уж что вызывает в нем эту активность – второй вопрос. Важно и сбалансированное питание, особенно наличие в пище витамина В12 и фолиевой кислоты, и, например, благоприятный эмоциональный фон.
– В таком случае практически любое занятие может быть преградой для болезни, если оно разрушает стереотипный образ жизни человека? Освоение компьютера, изучение языка, йога…
– В этом смысле будет эффективно все, что способствует появлению новых нейронных связей. Кстати, то же искусство: в комплексных центрах социальной поддержки населения многие пожилые люди вовлечены в работу хоров. Это и социализация, и развитие когнитивных способностей – даже потому что текст, прежде чем петь, необходимо запомнить. Вот только перед освоением компьютера неплохо было бы проверить, не окажет ли это излишнюю нагрузку на глаза. Все-таки в гериатрии – и в этом ее принципиальное отличие от классической медицины – мы оцениваем состояние здоровья пациента во всех его составляющих. Даже при назначении лекарств стараемся сделать так, чтобы количество препаратов было минимальным: нашим пациентам иногда сложно запомнить порядок их приема, если наименований больше пяти.
– Ну, пенсионеры, занимающиеся освоением компьютера, наверняка «вычитают» это время из просмотра телевизора. То есть общая нагрузка на глаза не увеличивается. Но, наверное, для наработки новых нейронных связей овладение компьютером полезнее?
– Здесь нельзя не согласиться. Пассивное восприятие информационного потока – вкупе с той психотравмирующей информацией, которая чаще вызывает стресс, чем положительные эмоции, – развитию нейросети головного мозга не способствует. А стресс даже и здоровых людей приводит к неврологическим и порой даже к психиатрическим проблемам. Конечно, живое общение еще более важно. Поэтому пациент, проживающий в семье, для нас куда более благополучен, чем тот, кто предоставлен сам себе.
– Тут уже, наверное, всплывают темы, несколько менее касающиеся собственно болезни Альцгеймера. К примеру, о том, что даже появление гериатрической службы вряд ли решит все вопросы в ситуации старения общества. Когда на каждого человека, который перешагнул порог в 70 лет, будет приходиться всего один сорокалетний, устроенность в семьях будет вопросом абстрактным…
– Пожилые люди в большинстве своем не относятся к старости как к периоду жизни, наполненному новым смыслом, как к новому социально-психическому состоянию и новой позиции. Они стремятся продолжить привычный темп и ритм жизни. Невозможность сохранить прежние отношения вызывает неудовлетворенность, социальную изоляцию и отчужденность. Задача гериатрической службы в этой ситуации – продлить активный период жизни человека на максимально возможный срок. Задача эта не только и даже не столько медицинская, сколько социальная.
Об этом мы говорили, в частности, на встрече гериатрических специалистов ЦФО, которая состоялась буквально на днях в Воронеже. Мы обсуждали реализацию нацпроекта «Старшее поколение». Проект был рассчитан на пять лет и должен был завершиться в 2024 году. Но, когда вышел 474-й Указ Президента РФ, в котором озвучены национальные цели и приоритеты, реализацию продлили до 2030 года. Главной темой обсуждения стала стратегия объединения медицинской и социальной помощи престарелым людям не только в ситуации болезни Альцгеймера, но и в случае других проблем со здоровьем. Встреча показала, что пока мы в начале этого пути. Но решать данные вопросы все равно придется, поскольку само развитие общества не оставляет нам выбора.
Фото Анны Соловьевой и «Сети городских порталов»
| Карта сайта